Аркадий Адамов - Идет розыск [Полный вариант]
– Там перекусишь, как же, – не сдавался старик. – Ежели заарестуют, баландой перекусывать будешь. Вот я с тобой поеду. Возьмешь, аль нет? – обратился он к Пенкину.
– Не велено никого брать. И арестовывать его вовсе не собираются, – возразил Пенкин, и впервые в его голосе проскользнуло нетерпение.
Из кухни выскочила Галя и, почему-то не вступая в спор, быстро сказала:
– Погодите. Я в дорогу соберу.
Она снова юркнула за дверь и, пока Виталий надевал пальто и искал шапку, – появилась из кухни с бутылкой молока, заткнутой скрученной бумагой, и пестрым тряпичным свертком.
– Вот, держите, – сунула она все это в руки Пенкину. – Молоко, хлеб с салом. Авось по дороге-то сжуете.
Пенкин неуверенно посмотрел на Виталия, но тот кивнул:
– Берите, – и, обращаясь к Терентию Фомичу и Гале, сказал: – Ну, спасибо вам, огромное спасибо за все. Пожалуй, я попрошу, чтобы меня сразу на станцию подбросили.
– А чемоданчик ваш, – спохватилась Галя.
– Тут он, – Виталий указал на скромно стоявший в уголке прихожей потертый чемоданчик. – Ждет уже.
Под суровым взглядом Пенкина прощались торопливо и, как всегда в таких случаях, бессвязно.
Наконец Виталий и Пенкин вышли на крыльцо и прикрыли за собой дверь.
– Ну, что случилось? – нетерпеливо спросил Виталий.
– Уехали, – коротко сообщил Пенкин.
– Как так, уехали?!
– А так. Никаких приготовлений. Или, там, прощаний. Вышли к машине, вроде как взять чего-то. Ну, один – в пальто, другой – в куртке. Вдруг сели и – ж-жик!
– Давно?
Пенкин посмотрел на часы.
– Двадцать семь минут назад. Задержим на любом посту до Москвы. Не сомневайтесь. Сейчас до первого, нашего, значит, поста махнем. А там радио, и – по всей трассе сигнал. Как положено.
– А если они не в Москву едут?
– В Москву. Наши ребята разговор во дворе слышали. Около машины. Это еще до того, как уехать. Шанин, ну, Дима этот, говорит: «Подумаешь, что он нам сделает? Каждое слово слушать, ушей не хватит». А этот Смоляков, значит, ему: «Да он тебя в землю так закопает, что родная мать не найдет, если ты его слушать не будешь. Приказано? Все». «Ты что, – Шанин говорит, – в армии?». А Смоляков ему: «Хуже, мил друг, хуже. Во, как ходим, по кромочке и вот-вот оборвемся. А самый умный у нас кто? Лев. Вот его и слушай, если оборваться не хочешь». Ну, и дальше в таком роде.
– Лев? – с интересом переспросил Виталий.
– Так точно, «Лев» сказал.
– Гм… Интересно. Ну, а насчет Москвы? Откуда взяли, что они в Москву едут?
В этот момент они подошли к мотоциклу, и Виталий спросил:
– Это что, твой собственный?
– Так точно, – спокойно ответил Пенкин. – Зачем на трассе в глаза бросаться, если что. Лучше так, полагаю. А это зверь, будь здоров. От него не уйдешь.
– Ну, верю. Ты насчет Москвы хотел сказать. И давай двигать.
– Насчет Москвы так. Шанин спрашивает: «Где он нам велел быть?» Этот Лев, значит. А Смоляков говорит: «На даче». Ну, Шанин, ребята говорят, сразу повеселел. А дача, полагаю, под Москвой, так, что ли?
– Так-то оно так… – задумчиво сказал Виталий и тут же уже энергично приказал. – Ладно. Гони сейчас на пост.
Они торопливо уселись, и мотоцикл с ревом рванулся вперед.
Деревню проскочили в считанные минуты. Пенкин был отменным водителем и, кроме того, знал дорогу до последней кочки и рытвинки, особенности каждого поворота или уклона и потому почти не сбрасывал скорость.
Да и путь к выезду из деревни на шоссе он знал какой-то другой, куда короче. Вот только очень кидало из стороны в сторону, и Виталий изо всех сил вцепился в борта коляски.
Но за деревней, мимо полей и лесов, мотоцикл полетел, как птица, словно оторвавшись от земли, таким ровным было здесь шоссе. И Пенкин показывал класс. Холодный ветер с ураганной силой свистел в ушах, и если бы не защитный козырек коляски и не старенькое ватное одеяло для ног под брезентовой накидкой, Виталий окоченел бы через пять минут такой сумасшедшей езды.
Съежившись и укутавшись весь в одеяло, он рассеянно наблюдал за полями по обе стороны пустынной дороги и думал: «Что же все-таки делать? Дать по трассе приказ о задержании? И спокойно сидеть на посту и ждать сообщений? Их безусловно задержат, и помощь его тут не требуется. А вдруг они свернут с трассы? Ну, мало ли почему? Почему они вдруг сорвались и уехали? Кто мог предположить? Так и сейчас. Возьмут и свернут. Допустим, они вдруг что-то учуяли, какую-то опасность. Или, например, обнаружили наблюдение. А Смоляков, этот убийца, он, видимо, опытен. Не одна уже судимость, наверное. Мгновенно решиться на убийство сразу двух человек, шутка? Да, это волк травленый. Вот и учуял опасность. Потому и сорвался так неожиданно, так обманно. И теперь, конечно, погонит машину уже не тем путем, каким ехал сюда, какой легко предположить, а каким-то другим. И для этого свернет с трассы. Свернет, свернет. Вот и все. Вот и пропал…»
Виталий поежился. Все-таки очень холодно и очень беспокойно на душе. Нет, надо преследовать, надо догонять Другого выхода нет. Упустить этих людей нельзя ни в коем случае – новые беды, новые преступления и жертвы.
Об этом страшно даже подумать. Виталия постепенно начал бить озноб, то ли от ветра, то ли от волнения. И лихорадочно мелькали мысли. Одна то цеплялась за другую, то отталкивалась, то спорила с ней.
Нет, нет, сорвались они скорей всего не неожиданно. Им было ведено быстро возвращаться. Вот, ведь, Шанин не хотел ехать. А Смоляков заставил. Шанину Димочке хотелось, наверное, погулять, выпить, вкусно закусить потрепаться, побахвалиться перед Свиридовым, а может, и к какой-нибудь девчонке здесь сбегать. Не первый раз в деревню эту приезжает, мог и завести подружку. Тогда как не воспользоваться случаем? Совсем не то Смоляков. Этот тебе сбегает. У Димочки ветер в голове, и многого он еще не нюхал. А Смоляков – волк, все он знает, и когда чего опасаться надо, он тоже знает. Ведено ехать? Все!..Ах, да! Их ждет, видимо, главарь. Лев какой-то. О-о, это совсем интересно. Лев! Это, конечно. Лев Константинович. Никуда вы не денетесь от нас, милостивый государь. Никуда. Мы вцепились крепко. Так что, пожалуй, нельзя этих двоих брать внезапно на трассе. И далеко отпускать от себя тоже нельзя. Так, так… Раз другая цель, нужен и другой план. Другой план…
Уже стремительно прошумели по сторонам дороги темные, глухие леса. Теперь мотоцикл приближался к станционному поселку. Путь, который Родька на своей грузовой машине преодолел чуть не за два часа, Пенкин пролетел минут за сорок. Теперь на дороге попадалось все больше машин, и скорость временами приходилось снижать.
Потом мелькнула суетливая, полная машин заправочная станция. Хмурый, сосредоточенный Пенкин только быстро стрельнул в ее сторону взглядом. Видны стали уже дома поселка.
Теперь Виталий знал: следовало переехать железную дорогу по мосту на другом конце поселка. И уже по ту сторону моста шоссе вскоре вливалось в главную, московскую трассу. Там и находился первый пост ГАИ. До него оставалось совсем немного. Однако скорость на улицах поселка пришлось еще больше снизить, да и дорога здесь стала куда хуже, вся в ямах и колдобинах. Длинный и узкий мост, забитый машинами, проползли вообще черепашьим шагом, хлюпая колесами по грязи, и Виталия все время подмывало выскочить из коляски.
Но вот, наконец, миновали мост, и вскоре показалась на ажурном, металлическом возвышении для лучшего обзора стеклянная будка поста ГАИ с тремя крупными, ночью светящимися буквами на крыше и темными кружками прожекторов по краям. Возле поста стояли два желто-синих милицейских мотоцикла.
Пенкин лихо подлетел к ним и затормозил. Они с Виталием торопливо поднялись по узкой, металлической лесенке. У Виталия это получилось еще и чуточку неуклюже: длинные его ноги совсем окоченели и затекли в тесной коляске. Он даже морщился поначалу при каждом шаге.
В будке оказалось двое инспекторов ГАИ, капитан и старший лейтенант в форменных черных кожаных костюмах. После знакомства и предъявления Виталием своего удостоверения, вызвавшего сдержанное уважение инспекторов, был принят план действий.
Капитан подсел к рации, и уже через несколько минут стало известно, что красные «Жигули» указанной модели и с указанным номером только что миновали ближайший пост в направлении Москвы, опережая возможных преследователей всего на двадцать минут. Далее капитан передал необходимые указания всем последующим постам ГАИ вплоть до Москвы. Задерживать «Жигули» не следовало. Необходимо было установить адрес, куда направлялась машина. Таким образом появилась возможность «выхода» на главаря группы. Поэтому была лишь подстрахована возможность ухода красных «Жигулей» в сторону от трассы до взятия их под наблюдение преследующей группой, обусловлены взаимные сигналы при визуальной встрече и другие необходимые детали подобного рода операции, в общем-то знакомой и, как правило, особой сложности не представляющей. Впрочем, исключения, и не такие уж редкие, все же случались, и тогда подобные операции сразу усложнялись, оказываясь порой чрезвычайно опасными, а то и трагическими. Преследование есть преследование, и всякое тут может случиться. И потому операция такого рода всегда требовала внимания и особой четкости.
